Соборная площадь была многолюдна. Опоясанная Сеной, паперть перед собором Нотр-Дам ежеминутно наполнялась новыми людьми разного достатка и сословия, так же, как и он спешащими к полночной литургии. Стекающаяся к главному входу толпа была пестрой и радостной, она напоминала человеческое озеро, собирающее со всех уголков Парижа питающие его «ручейки» и «реки» людских потоков, наполненные звуками рождественских гимнов, отрывками Радостных тайн, шелестом многочисленных слоев ткани. В одном из таких «ручейков» шел сам падре Моро, кюре был полностью поглощён в свои мысли двигаясь в толпе не озадачивая себя пройденным путем и излишней спешкой, поддаваясь общему течению потока. Он даже не замечал сколько вокруг него людей и потому в минуту, когда пешее шествие влилось наконец в общую радостную и преисполненную Божественно благодатью толпу Вивьен был выбит из колеи. Он словно вывалился из прогулочной лодки в ледяную воду Сен-Жан¹, таким было это пронизывающее разрядом молнии до самой кости неприятное, леденящее нутро чувство. Но вместо набившейся в легкие воды кюре задохнулся от многообразия запахов внезапно ощутив, как много рядом с ним человеческих тел.
Припудренные и надушенные, свежие и не знававшие Марсельского мыла уже не первый год, некоторые пахли изысканным праздничным ужином Сочельника, от кого-то еда веяло съеденной на скоро облаткой, другие благоухали травами Прованса и всеми возможными оттенками удобренного ими хлеба.  Эти внезапно прорезавшиеся ароматы, коих было много больше чем смог бы уловить внезапно обострившийся нюх Вивьена, смешивались с зловонным запахом нечистот, сливаемых в Сену и выплескиваемых прямо на каменные мостовые прочих кварталов. Удивительный конгломерат, заставляющий трепетать ноздри, не давал кюре сделать и трети привычного вдоха, воздух казалось был на столько густым что им просто не возможно было дышать.  Кюре ощутил, как оглушает его гомон толпы, больше не казавшейся Моро столь удобной для путешествия, не все из собравшихся на паперти стремились попасть в величественное готического стиля здание, да и не смотря на все великолепие свое архитектуры частично пострадавшей во время революции, Нотр-Дам сомнительно бы мог вместить всех людей из праздничной толпы.
Пробираясь к центральному порталу собора, увенчанному изображением Страшного суда, Вивьен то и дело натыкался на празднующих, отдавливал чьи-то ноги, наступал на подолы, смущенно кивал многократно извиняясь, плотнее прижимая к лицу утянутой в темную замшевую перчатку кистью шелковый платок. На его счастье острота приступа постепенно сходила на нет, и уже пройдя сквозь центральную арку собора, бросив полный восхищенного трепета взгляд на Западную розу, тем самым как бы приветствуя Богоматерь с Младенцем, замершую на всеобщем обозрении в венчике этого дивного витражного окна-цветка, Вивьен ощутил, что утратил способность к обонянию запахов окончательно.  Это было ужасающе приятно.  Решив, что с телом своим он разберется немногим позже кюре, желавший восхищаться умением почивших давно зодчих, смирил свои страсти и в весьма поредевшем потоке жаждущих присутствовать на полночной, идущей уже полным ходом, праздничной литургии быстро пересек нартекс² и прошел в наос³, служба велась на главном алтаре, хотя это факт был конечно самым неудивительным и всех.
Сказано было: «ищущий - да обрящет.»  Вероятнее всего именно на это, ну иестевенно на справедливость Божественного проведения, наделся отец Моро, когда отправлялся в Париж. Все его знания о Ордене св. Даниила были столь скудны, что и обрывка писчей бумаги хватило бы с лихвой записать их не стесняя себя ни в чем. Единственно, что было известно, как он наделся, доподлинно так это то что орден располагался в помещениях Нотр-Дам. Эта информация пришла из надёжного источника, столь надежного сколь и мертвого сейчас. Возможно будь тот охотник жив, у падре не возникло бы столько проблем, он не пробирался подобно тени под величественные своды собора в мирском отделанном по последней моде одеянии. Костюм был подобран стараниями мадам Аннет, экономки на принятии которой во время пребывания сына в париже настоял старший Моро, Джереми отправил бедную женщину из своего особняка на юге провинции Гасконь почтовым экипажем в Париж с неделю назад, да бы та обеспечила наем комнат для Вивьена, завещав ей оберегать, кормить, обстирывать нерадивого отпрыска не стесняясь в средствах. 
Его действительно мало что отличало от молодой и модной Парижской толпы, у мадам Аннет был утонченный вкус.  Единственным штрихом в изменении своей внешности, перенесённым самим кюре были очки в тонкой металлической оправе стекла которых, впрочем, были из самого обычно материала, не вредившего его зрению. Вивьен надеялся изучить собор по возможности не выдавая своего сана именно потому, как бы ни было стыдно признавать сей факт, он явился на литургию. Правда мужчина не знал, чего ищет, уповая на волю Божью и случай он то и дело робко оглядывался по сторонам, словно находиться здесь ему было не приятно и кюре искал выход, но отец Моро как раз искал вход, знамение, что-то что дало бы ему надежду и подсказку к дальнейшим действиям. Он то и дело извлекал из кармана темно синего, отделанного парчовой нитью каррика розарий вторя словам епископа и перебирая в пальцах гладкие слоновой кости бусины, то и дело отправляя четки обратно в карман, к уже покоившимся там перчаткам. С каждой минутой нахождения здесь волнение кюре нарастало, он вдруг прозрел понимая всю нелепость свое затеи.
«Ну и чего ты добился Вивьен?» - Укоряюще думалось молодому мужчине.  – «Ты погряз во лжи и грехе, сейчас в Валь-де-Грас служба и ты обязан быть там. А вместо этого выряжен как…,» - тут фантазии Вивьена не хватило, чтобы наградить себя веским, но не противоречащим его убеждениям эпитетом.  – «Что ты вообще надеялся увидеть здесь?» - Обратился он к самому себе, прежде чем прекратить наконец терзать розарий и отправить его в карман в очередной раз. 
И правда, чего он ждал? Подре Моро не мог ответить на этот вопрос.  До сей минуты ему казалось, что стоит добраться до Парижа, до собора Нотр-Дам и все решиться само собой и разуметься наилучшим образом. Сейчас же Вивьен ощущал острые уколы стыда, пути Господни неисповедимы, а он казалось забыл такую простую истину утонув в честолюбии и гордыни. Он был на столько занят своим положением, что ступил на неверный путь порока и лжи. Его место в эти минуты было в Валь-де-Грас. И подходящая к концу служба, а вместе с тем и группы уходивших из собора людей, то и дело снующих среди тех, кто не спешил покидать литургию до полного ее окончания, только укрепляли Вивьена в этом мнении. Возможно стоило дождаться, когда после полуночной службы основной поток пришедших для поручения радостной вести в Нотр-Дам парижан отправиться по домам или выйдет из здания собора ожидать следующую литургию, тогда станет свободнее и будет немного времени чтобы пройтись снаружи здания, может тогда он найдет что-нибудь, что даст ему ключ к дверям Ордена.
Собравшись наконец с мыслями и отложив терзающие его мирские суеты, падре Моро обратил свой взор к алтарю где велось богослужение, наконец он вслушался в голоса хористов позволяя себе немного расслабиться, это ведь была велика ночь – ночь Рождества Христова.

1 - Сен-Жан (фр. Saint-Jean) — озеро в провинции Квебек в Канаде. Расположено в центре провинции, на 206 км севернее реки Святого Лаврентия. Одно из больших озёр Канады — площадь водной поверхности 1002 км², общая площадь — 1003 км², пятое по величине озеро в провинции Квебек
2 - Нартекс (Притво́р) — пристройка перед входом в храм (то же, что прона́ос у греков, передняя проходная часть античного храма). Может устраиваться с западной, южной и северной сторон храма. Обычно отделяется от храма стеной с дверным проемом.
3 - Нао́с (от греч. ναός — храм, святилище) — центральная часть христианского храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-02 11:02:41)

Кюре стоял в поредевшей толпе молящихся охваченный ощущением святости действа, ему хотелось быть в числе стоящих у алтаря, скинуть с себя этот неудобный и неуместный наряд. Насколько легко могло стать на душе в такие моменты, когда ты понимаешь, что именно тот, кем являешься и не одно проклятье мира не отберет этого у тебя.
Сколько людей приходят в храм просто так, поглазеть ради праздного любопытства, сколько приносят в душе горечь и обиду, но имеют веры, не оставляют в светлом храме Господнем ничего кроме адской черны, сколько здесь сегодня тех, кто пришел на полуночную литургию по старой семейной традиции или тех, кто регулярно посещает собор делая этакая индульгенция самому себе и продолжая при том творить непотребщину?  Точного ответа на любой их таких вопросов падре Моро знает не мог, да и о ох существовании он не задумывался, но это ничего не меняло, такие люди существовали и их было большинство. И вот именно среди этого большинства и скрывалась Констанс де Бонне, дважды обвенчанная и единожды отпетая мадам просто любившая этот праздник.
Знал бы, поглощённый полуночной службой воспевавшей рождение Спасителя, падре о своей не завидной участи быть обворованным прямо в храме во время праздничной литургии, взял бы подаренное ему однодекадное кольцо¹ предназначенное для скрытой молитвы, да и по аккуратней был с теми леди которым случайно наступил на край какой-то из многочисленных юбок. Но, увы, кто бы мог предположить, что его персона заинтересует эту милейшую особу. Чужого взгляда на себе он не ощущал, может потому что был весьма одухотворённо увлечен, может и от того что привык к чужим взорам, способности к обонянию пока не вернулись, особыми качествами Вивьен тоже наделен не был и потом похитить молитвенные четки, предательски свесившиеся из кармана его каррика распятием вниз труда у женщины не составило.  Кюре даже не заметил этого происшествия.
Это был обычный пятидекадный розарий, ничем особо не выдающийся разве что материалом ему служила слоновая кость, ни золотого медальона, ни инкрустации драгоценными камнями, продать такой дорого не вышло бы даже в лавке самого щедрого старьёвщика.  Перекочевавшие в чужую кисть бусины хранили еще тепло пальцев, перебиравших зерна еще несколько мгновений назад, и хотя исполнение было изящным четки все же давали знать о своем весе. Перебрать зерна без некоторой привычки могло быть не так удобно, как казалось на первый взгляд.
Падре Моро вторил словам епископа, возвещающего Благодать Божью и проставляющим Спасителя, когда его окликнули, и пусть это был лишь женский шепот и пусть он больше привык к другому обращению, от неожиданности Вивьен вздрогнул и обернулся. Мысленно он еще был в молитве, когда его взгляд коснулся белокурой особы.
-Да, - было первой и не произвольной реакцией на чужие слова. Вот ну с чего мадам взяла что он похож на священника, мало ли в Париже таких нервных мужчин страстно внемлющим словам епископа. А быть может он большой поклонник этого священно служителя или также любит праздник Рождества как и сама мадам и от того его глаза, утратившие правда к сему моменту, так лихорадочно блестели взирая на таинство? Но увы падре Моро выдал себя с головой.
На у местное замечание барышни, которое как самому Вивьену показалась не скрывало в себе некоторой иронии он не ответил, нечего было отвечать. Вместо этого задав встречный вопрос.
- Мы знакомы, м-мадам? – Вивьен чуть наклонил голову вопросительно изгибая правую бровь. Мужчина говорил так же тихо как та что окликнула его, он ощущал себя наглым семинаристом, перешептывающимся во время мессы. Первую «м» в вежливом обращении к женщине он потянул чуть было не нарекая француженку куда более привычным для произношения мисс. Пока кюре задавал свой вопрос его взгляд стал куда более осознанным вырывая из общей картины этого прелестного цветка одну деталь, венец розы явно этому цветку не принадлежавший, и не веря еще глазам падре Моро опустил руку в свой опустевши карман ощущая там лишь присутствие добротных замшевых перчаток отличной выделки.
- Вам не кто не говорил, мадам, что существует восьмая заповедь? – Его лицо приобрело уже куда менее удивленное, скорее нарочито укоряющее выражение, - Не укради. – Пояснил он свой же вопрос. – Особенно в храме, в Сочельник и у священника.

1 - кольцо-розарий появились во времена преследования католиков в Англии и Ирландии с 1540 года по 1731 год для скрытого ношения.  Данный тип представляет собой кольцо с десятью отметками и крестом, что означает одну декаду розария. Подобное кольцо носится, как правило, на указательном пальце правой руки и при использовании чаще всего помещается на вторую фалангу пальца для обеспечения свободного вращения кольца.

В любую церковь, кои она была освещенная и являлась храмом Божьим ходить следовало не для искупления и не для спасения бессмертной души, так по крайней мере думал отец Моро, так было сказано в Священном Писании, в церковь приходят к Богу, ибо она есть дом Божий на земле, а не упорядоченное место ритуально преклонения. И ни одну живую душу, ни одного священника или старуху не должно волновать был ли человек крещен, был ли исповедан и является ли он христианином по вероисповеданию. Если то посещение по велению души, если посещение собора в Рождественскую ночь не просто для того чтобы поставить галочку в списке дел на пути к райским вратам коей будет представлен Апостолу Петру во уповании их отворения, то это уже снизошедшая благодать. Та самая потребность быть понятным и возможно прощенным единственным существующим Святым Отцом. Но и праздно пришедших не существовало, каких бы целей они не добивались этим своим поступком, любой пришедший в храм приходил исключительно к Богу, а далее все зависело лишь от самого человека. 
Они не знакомы, ну что же так Вивьен и думал, хотя он не исключал и тот факт, что знакомство могло быть очень давним и в силу возраста он просто не признал незнакомку, стащившую его розарий, а вот она признала Вивьена Моро сына Джерими Моро - владельца небольшой трансконтинентальной компании и вполне возможно мимолетного её партнера по детским шалостям. И потому в силу их знакомства задумала учинить этакую шутку, но увы привычка видеть в людях лучшее опять подвела падре.
— Вы здесь новенький? Я здесь вас раньше не видела. – Это было почти заставило его напрячься, но кюре вовремя сообразил что такое завление просто нелепо.
— А вы, верно, знаете всех кюре Парижа? -  Как можно тише пробормотал Вивьен, ведь их поведение было поистине не подобающим. И уж тем более не подобало так себя вести приходскому священнику, пусть временно оставшемуся без прихода, пусть и не совсем священнику, точнее разуметься священнику, рукоположенному по всем правилом латинского обряда, только второму, а то и третьему в приходе в силу возраста и иных причин.
Нахальная, к коим уже отнес ее про себя падре Моро, особа оказалась за его спиной, буквально в шаге, он него. Он слышал (!) как мадам приподнялась на носочки своих выходных туфель, как шуршат ее нижние юбки, как едва-едва слышно пульсирует сердце в женской груди, но вообще перестал слышать слов епископа и хористов. После укуса койота тело творило с ним странные вещи. Вивьен не произвольно сглотнул липкую от чего-то кисловатую слюну, вставшую в горле влажным комом.
— О, Святой отец…
— Кюре. – Едва слышно вставил падре Моро в возникшую паузу, не то что бы он поправлял, просто считал такое обращение недостойным себя. Он не святой, далеко, да Святым Отцом по праву можно называть лишь Господа нашего.  Хотя не находись эта странная особо так близко не реагируй так не привычно тело, не стал бы и заикаться, поддался эмоциям не совладал с собой.
— Не говорите зря. А то девятая заповедь тоже имеется, - она стояла не так уж и близко, но ведь и совершенно не далеко и если подумать это был чуть ли не самый плотный полностью осознаваемый контакт с женским телом за последние много лет.
— Тогда бы почему, вам, дочь моя, не вернуть мне розарий? – Все так же тихо спросил священник.
— Я эту вещь не присваивала, - одновременно с его словами повествовала француженка имевшая чистейшее произношение, в отличие от самого странно стриженного для Парижа, да и для принадлежности к духовенству кюре, который говорил с некоторым западным акцентом, хотя вполне себе чисто и удобоваримо для приезжего.  Устав стоять на носках туфель девушка опустилась на полную стопу едва выдыхая воздух из груди.  Смешивая этот вздох с произнесенной фразой. Такой мимолетный и ничего не значащий жест.
Вивьен ощутил мельчайшие колебания воздуха на своей шее, так словно его обожгли страстно шепчущие прямо у кожи уста, это взбудоражило. Стони мурашек мгновенно рябью пробежали по коже мужчины будя… увы нет, не первейшее из желаний тела, исполнение коего было завещано Господом для преумножения числа творений для каждой из существующих тварей, проснулось нечто другое, оно прорезалось вместе с обонянием и внезапно нестерпимым шумом мессы, состоящим уже не из литургических песнопений и молитв, а из потока нечленораздельной латыни биения чужих сердец и рокота собственной крови, резко ударившей в виски.
Вивьен развернулся так стремительно и резко, что грозил снести женщину одним лишь потоком воздуха, невольно созданным им при повороте.
— Считайте их рождественским подарком. – Громче прежнего, чем вызвал кучу возмущений и нелестных реплик, произнес кюре, свет многочисленных свечей мягко блеснул в серо-карих глазах выдавая, а может мадам Констанс де Бонне такое лишь померещилось, по-кошачьему вертикальный зрачок. – Счастливого Рождества. – И Вивьен как можно быстрее, но все же стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, хотя теперь-то это удавалось с трудом, направился к выходу, но передумал юркнув за одну из колон отделяющих наос от  правового бокового¹ нефа стараясь смирить страсти и угомонить  все то что сейчас творилось в его душе.
«Pater noster, qui ts in caelis,
Sanctrticetur nomen Tuum.
Adveniat regnum Tuum.
Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra…»

1 - Неф или корабль (фр. nef, от лат. navis — корабль) — вытянутое помещение, часть интерьера (обычно в зданиях типа базилики), ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-03 23:03:45)

Замечательная человеческая традиция под именем «да вам бы мои проблемы», какая она в сущности мелочная и направленная сугубо на смягчение собственных грехов под вечным девизом «жизнь такая», направленная на выдачу очередной индульгенции самому себе. Ну да чудно быть отпрыском из состоятельной семьи, кстати состояние на его семью свалилось не от именитой фамилии и виде распускаемого по ветру наследства, оно, как и многие состояния в какой-то момент накопления того было плодом каторжного труда на износ и далось не манной небесной на золоченном блюде. Но и правда, как чудно быть не «ребенком улиц», а ребенком из обеспеченной семьи, такой коя была у него, деньги, гувернантки, католическая школа, отличное образование, сытый живот кормление из «золотой ложки». Особенно Вивьену доставляла удовольствие скромная смерть выпотрошенных на его глазах родственников и ведьма вудаистка у которой лик Девы Марии соседствовал на полке с засушенной человечьей головой, правда не во всех семьях так, его случай - это мелкие частности. А вот деньги спасли, уберегли родимые от непередаваемого ужаса улиц и того зверского насилия на них кое меняет судьбы на всегда. Права мадам, заподозрившая потомка не знатного, но ныне состоятельного рода в незнании простых тягостей жизни вроде: голода, холода, насилия, сиротства. Права Константс и в том, что деньги даруют спокойное состоятельное существование без казусов и разных напастей, во всем права, ее уличные беды, например, и не снились богатому мальчику, решившему по играть в святость, видимо с жиру бесясь. Только от нарушения восьмой из десяти, как в прочем и предыдущих семи и последующих двух, заповедей полученное воспитание, отягощённый моментами карман, радужное и сытое девство, титулованная фамилия в конце концов, ничуть не оберегает, напротив отсутствие горестей зачастую потворствует. Как, в принципе, не нищета и голодный мор превращают человека в убийцу или вора, есть сотни примеров иной судьбы, постигшей детей улиц.  Нарушать восьмую заповедь или нет, это чистейшей воды личный выбор каждого, Господь испытывает всех, не все оказываются слабы. В конце концов всегда можно оборвать порочный круг и если оно так не по нутру и лишь обстоятельства нищего, сирого и убого детства в необеспеченной семье, а то и вообще без семьи, вынуждали грешить против воли своей, делали лишь безвинным оружием в руках заядлых грешников. Всегда можно встать на путь исправления и обрести Бога в душе, для этого даже не обязательно приходить в церковь, достаточно принять верное и праведное решение.
Он не сдержал свой язык, и его уже замучило раскаяние. Зачем так резко с разоблачившей его мадам?  Да как она вообще смогла, он думал, что надежно скрыт, что хоть сколько-нибудь по будет инкогнито, а тут на тебе первая попавшаяся любопытная особа, и сразу в яблочко. Ей бы из пистолей палить или писать нынче модные бульварные детективы. Но это его не оправдывало. Его оправдывало только не желание стать первой пумой убитой в Нотр-Дам.
Вивьен думал, что нашел укромное место за одной из многочисленных колон, розария не было и падре по привычке перескакивал пальцами правой руки по фалангам пальцев левой.
«Panem nostrum quotidianum da nobis hodie.
Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris.
Et ne nos inducas in tentationem,
Sed libera nos malo.
Amen»
Шептал он про себя. Стараясь отрешиться от всего происходящего. Еще одно благое свойство розария, не обязательно читать Розарий ¹ можно просто перебирать бусины-зерна пальцами и это помогало смирять свою душу. Судя по всему, в душе падре Моро от Бога осталось лишь слабое упоминание.
Вивьен разуметься не заметил, что в его карман подкинули что-то, заметил не стоял бы сейчас как можно дальше от чужих глаз, было бы что-то другое. И хорошо, что не знал и даже не мог предположить, что бы могло статься узнай он, а еще хуже поймай за руку мадам так и оставшуюся не известной.  Хотя о его умении двигаться в большой толпе девушка очень ошиблась, виной его косолапости и неуклюжести было не отсутствие привычки к подобному передвижению.
— Простите, Кюре. Вам было здесь явно не по душе. Хотела вас отвлечь. – Он обернулся на голос, белокурая бестия, до чего прилипчивая особа, чего она за ним увязалась? Внутри вскипело, мужчина замер смотря на женщину самыми обычными человеческими глазами, да ее появления ему удалось немного по угомонить тот секрет, что грозил всплыть. Выглядел он, правда, куда более нездорово чем еще несколько секунд назад во время прерванного его же бегством разговора.
Гомон службы, непередаваемый запах Парижа просочившийся с улиц, благоухание женского тела, аромат белой розы, утонувшей в мехах, - все это выбивало почву из-под ног. Глупая была идея, глупая, нужно было по привыкнуть к городу, к огромному скоплению людей и только потом соваться в Нотр-Дам и уж конечно не во время многолюдной литургии. Вивьен сейчас это понял так остро, словно проста истина никогда и не скрывалась от него.
Он, словно боясь быть замеченным, а девушка стояла много ближе к колонному ряду чем он, совершенно бесцеремонно, чуть сжал хрупкие женские плечи и с небрежной легкостью оторвав от земли переставил по дальше в тень, со стороны это могло казаться угрозой и не малой, но видеть их не могли, да боли он мадам причинить не стремился, но женщина была в праве кричать, сопротивляться, и вести себя всяко как ей заблагорассудиться. О таком повороте событий падре Моро не помыслил.
— Ну почему вам просто было не оставить меня в покое? – С проскользнувшим в голосе отчаянием спросил Вивьен женщину, успевшую пожелать ему Счастливого Рождества. Как это раздражало сейчас, хотя именно в этот момент это он не оставил мадам в покое, хотя уже почти разжал пальцы.

1 - здесь, молитва, читаемая по одноименным чёткам.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-04 09:31:07)

Конечно, все можно было назвать отговорками, сказать, что все подвластно нам, что в любых обстоятельствах можно гордо сдохнуть, но заповедей не нарушить. Заподозрившая кюре в сытой жизни дама оказалась еще и на редкость липучей. Собственно, если бы ее прямо спросили, чего она вообще хотела от этого человека (или не человека, но она вообще о том не ведала), и зачем вообще последовала за ним, она бы ответ дала, как приличная женщина.
Мадам до Бонне собиралась было уходить, пожелав хорошего Рождества. Но, видимо, ее слова чем-то кюре зацепили. Или что там еще у него случилось. Но она и сама не ожидала, что ее так ловко поднимут и переставят. Просто как ничего не весящий предмет мебели. Это ее не напугало, нет. Вырываться, орать, пищать и кого-то бить она не собиралась. Выражение ее лица вырисовывало удивление, глаза описали небольшой круг, следя за траекторией перемещения. Врезать, если что, всегда успеет. Но пока пустила в ход лишь язык.
На вопрос она как-то не ответила прямо. Да и не задалось у них это в беседе с самого начала: отвечать друг другу на вопросы впопад.
- Ох, кюре. Я тоже рада пожеланиям на Рождество, но… Вам не кажется, что объятия в этом случае самую малость лишние? – заметила она, будучи уже поставленной на твердую опору. Отпускать ее плечи не собирались сразу. Зонт, висевший у нее на сгибе локтя, ловко скользнул в кисть, и она осторожно пару раз коснулась рукояткой зонта с внутренней стороны предплечья кюре, намекая, что неплохо было бы руки и убрать. Глаза ее были спокойны, даже сердце не екнуло. Она даже толком и не возмутилась. Все заглушалось просто личным интересом.
То, что кто-то сюда идет, она и не слышала. Третий участник событий двигался так тихо, а в храме было весьма шумно, что человеческие уши не могли того расслышать. От неожиданной реплики про друга, женщина едва ощутимо дрогнула. Глаза широко распахнулись, рассматривая внезапного пришельца в полумраке помещения.
- Н-нет, мы весьма мило беседовали, мсье, - отозвалась женщина, несколько удивившись на непривычное уху «мисс». Нет, к ней изредка заезжие так обращались…
Англичане? Оба что ли? То-то выговор немного другой у кюре…- подумалось ей.
- И вам не кажется, что ему так чуть-чуть душно? – поинтересовалась она участливым тоном, изгибая вопросительно бровь, глядя на несколько неестественную позу «дружеских объятий». Кинжала она не видела, но могла угадать по положению руки, что в ней могло что-то быть. Хотя, возможно, она и ошибалась.

То демон ты, то ангел,
И мечется душа твоя.
Как бы противно не было, как бы не выворачивало от ощущения близости чужого тела, пусть и через несколько слоев разнообразной ткани, приходилось продолжать играть под выбранной маской. Обычно спокойное лицо озарялось улыбкой, выдававшей "пьяницу" с головой. За столько лет странствий полукровка работал над собой, над своим телом и голосом, выдавая необходимые эмоции, что впору ему выступать на сцене, нежели вот сейчас разыгрывать незнакомку, вводя ее в заблуждение якобы дружбой с этим... Крис сказал бы, с кем, не таясь, но все же перед леди предпочитал замалчивать некоторые выражения. Воспитание, как никак.
- Ой, ну, что вы, мисс, все в полном порядке, - смеясь, он похлопал мужчину, чья жизнь сейчас висела на волоске и могла оборваться в любую минуту, стоит только дернуть кистью, по плечу свободной рукой. Блэк легко жмурился, однако же, внимательно оглядывал девушку. Белокурая, она несколько напомнила о матери, что едва не заставило скрипнуть от злости зубами. Несмотря на свои принципы, все же к женщинам Кристиан относился превратно, особенно, если те хоть как-то напоминали о той, что в тайне зачала от мужа. Тем не менее, сейчас была задача иная, которая не преминула напомнить о себе буквально тут же.
Иногда Блэк поражался людям, все же народ довольно разношерстный на характеры и не только. Что уж говорить, он сам когда-то попал под чары маленькой девочки, что с легкостью раскусила его маскарад. И сам зачастую играл некоторые роли, несвойственные ему. Но принять его за, простите, разбойника, которому нужны только деньги? Нелепость какая! Оскорбленный, Крис едва слышно рыкнул, давая незнакомцу понять, что вовсе не это ищет.
- О, друг мой, вы, видимо, съели не то, вот и мерещится всякое, - с видом заботливого отца он пальцами взялся за подбородок, поворачивая лицо мужчины к себе и заглядывая в глаза. Охотник прекрасно ощущал охвативший его страх, от внимательного взгляда не укрылись едва заметные капельки пота, выступившие на коже. В глазах мелькнуло сомнение. Либо этот человек идиот, либо актер, но тогда к чему вся эта игра? То, что было на самом деле, от Криса ускользало, да и допустить мысль, что мужчина и знать не знает о своей сути и даже не подозревает об этом? Полнейший бред.
- Бог с вами, друг мой! - воскликнул Блэк почти тут же после фразы о пролитии крови. - Простите его, мисс, видимо, он еще не отошел с долгого пути. Если позволите, я его ненадолго украду у вас, - не дожидаясь ответа от белокурой девушки, Кристиан развернулся, увлекая за собой виновника встречи, не забыв как бы между прочим продемонстрировать руку без кинжала, что легко скользнул в рукав, скрыв свой блеск в темноте плотной ткани. Ведь от него не ускользнул внимательный взгляд молодой особы, направленный именно туда, где был скрыто за складками оружие. Вот чего-чего, а излишние подозрения, особенно от мирного населения ни к чему. Не для того их защищают.
- Без фокусов, а то убью на месте,¹ - прошипел Блэк на чистом английском, лишь немного ослабляя хватку, но продолжая держать незнакомца так, чтобы у того и мысли сопротивляться не возникло, не то что вырываться. Если внутри незнакомца металась кошка, просясь наружу, то у полукровки зверь лишь недовольно рычал, подергивая нетерпеливо сдерживающую цепь. С тонких губ срывались ругательства на родном языке, которые отпрыск благородной крови и знать не должен, но долгая жизнь не располагает к изучению только придворного этикета, да и общение с уличными мальчишками тоже внесли свою лепту еще в детстве.
Лишь только отойдя от девушки на приличное расстояние и скрывшись за углом, поза пьяного, но заботливого друга изменилась, незнакомец тот час же был развернут лицом и схвачен за грудки. Впечатав мужчину в стену, Блэк, уже не скрывая пожелтевшие от гнева глаза, с рыком произнес:
- Что за шутки? Решил открыться перед людьми? Ты вообще в курсе, где находишься? - едва сдерживаясь, чтобы не ударить, он только сжимал пальцы. Кожа перчаток недовольно скрипнула, того и гляди швы на пальцах разойдутся, вспоротые острыми когтями. - Тронь ты девчонку, царапиной бы не отделался. Я не посмотрю, что это храм и какой сегодня день. Такой нечисти, как вам, не положено вообще здесь находиться.
От заботливого тона не осталось и следа, равно как и от взгляда. Весь вид Кристиана говорил о том, что настроен он явно недружелюбно и способен привести угрозу в действие.

1 - здесь и далее речь идет на английском.

- Падре…, - Бледные губы сестры Бениты не осилили его имени, - Они вас ранили, падре…  - Испещренная морщинами ладонь женщины по-матерински мягко коснулась его окровавленного плеча, поддевая пальцами лоскут ночной рубахи, легкая хлопковая ткань была густо пропитана багряным.
- Тише, сестра, тише. Не тратьте силы. – Он едва произносил слова прижимая к животу женщины кусок стремительно алеющей тряпки некогда служившей скатертью.  – Все будет в порядке. Давайте присядьте на пол.
- Господь покинул нас…, - слова женщины прервались кашлем и бульканьем, кровавая пена вырывалась из легких ртом и носом.
- Сестра... – Священник то и дело переводил взгляд с окна на дверь, ожидая погони, перевернутый стол плохое укрытие, книжный и посуденный шкафы плохие стражи. – Что вы такое говорите, сестра, - Нарочито нравоучающе пожурил он, пытаясь выдавить улыбку.
Пальцы мужчины увязли в теплой скользкой кровавой массе, запах метала он был настолько ядовит, что мужчина ощущал его вкус на языке. Тряпица все сильнее намокала, а он казалась видел, как смуглая кожа пожилой испанки приобретает землистый цвет, хотя света в комнате почти не было. Рана была неприятной кровь быстро уходила, священник повинуясь желанию утешить годящуюся ему в праматери монахиню аккуратно коснулся губами ее лба. 
– Господь всегда с нами…– Шептали губы едва касаясь глубокой морщины, пересекавшей лоб женщины, он даже и не сообразил, когда все было кончено.

Он был далек от страха пред нападавшими, ритм сердца, капли пота, даже выплеск адреналина в кровь увы небыли этим липким вполне человеческим чувством, но страх был, Вивьен боялся за этих двоих, за их души.
- Господь всегда с нами… -   Запахи резали ноздри, его кажется за подбородок куда-то там поворачивать стали. А да, вот и личико этого юноши, видно плохо, ребенок, точно сомнений быть не может в этом совсем, подросток вот и голос не сломался толком только искаженные низкие ноты, он то знает он пел в хоре, у хористов, кто не оставил это занятие как он, такой же голос, не мужской и не женский.
Девушка, оказавшаяся внезапно такой невинной, даже не верилось, что-то там говорила о своих деньгах, о объятьях. Какие объятья? Как хотелось разметать этих двоих в стороны и просто уйти. Слова молитвы путались в голове, он уже не мог довести ее до логического конца, смирение… смирение еще было при нем.
- Я не понимаю, чего вы оба от меня хотите. – Устало Выдохнул падре Моро, в висках пульсировало так громко, что он и половины сказанного не услышал.
И вот его уже волокли дальше, хотя выпал такой шанс врезать этому ребенку неразумному, как бы он там его не держал, но Вивьен был выше этого, он наделся что будет выше этого, а потому подался мнимому другу возводя глаза к потолку, изумительная архитектура, несказанно величественный готический свод очаровывал, увы не до того было.
- Сделайте уже милость. – На том самом режущем слух англичанам американском английском выдал падре Моро в ответ на угрозу, нужно сказать она его не испугала. Не было испуга и в действиях, напротив Вивьен мягко улыбнулся произнося фразу таким тоном что сразу было сложно понять шутка это или просьба.
И тут все этой действо поменялось, и самым неприятным образом. Напавший резко дернулся ухватывая Моро за одежду.
- Не стои… - Хотел было выдохнуть Падре, ведь такие провокации и впрямь могли привести к печальному исходу. Но запах…

Везде пахло псиной, паленой вонючей псиной. Глаза слезились от этого запаха.
- Киса-киса-киса, такой славный, такой хороший котеночек! – Смех отдался не меньше чем в десяток клыкастых ртов, он перешел в вой, ставший после роевом луженных глоток.  Мужчина стоял на четвереньках, со лба срывались крупные капли пота смешиваясь с кровью они солонили губы и падали прямиком в глинистую грязь. – Да только посмотрите на него. А? Посмотрите на него. Ну и где же твой Бог, а падре? - Удар пришелся под ребра ломая два нижних, заставляя завалиться на бок бессильно хватая ртом воздух. 
Свет о пылающей церкви ему загородила широкая человеческая тень, он уже с трудом понимал кто здесь человек, а кто адская гончая сверкающая желтизной звериных глаз.

Его обожгло, какую чушь нес этот, как его, ах ну да он не представился. Кто тронет девчонку? Какую девчонку? Увы перчаток у падре не было, хотя нет были в кармане покоились, а потому его когти прятать было особо не где. Глаза, желтые глаза, запах и вкус крови, крупные капли пота и запах гари, храм не остановит? Да разве собаку может остановить церковь?
- Нечисть. – Прошипел священник сквозь зубы, все еще на английском.   – Тут полон дом охотников… - Моро бы еще что-нибудь добавил, да увы.
- Эй, господа.
«Да чтоб тебя! На месте стой!»
— Мы, с вами еще не договорили, кажется, - но девушка так стремительно приблизилась высказывая им за язык.
- Отойдите от него. – Но кто уж будет слушать слова разума, даже если это французский, конечно еще и зонтом, и кого адского пса?
Это было чуть быстрее чем можно было от него ожидать. Говорят, у рысей осень массивный череп, Вивьен точно не знал на сколько, а вот держащий его в тот момент за грудки охотник волчьей породы уверенно мог оценить всю прелесть, ибо падре Моро наградил парня ударом лба в переносицу со всей мочи на кою только был способен, отшвыривая его в сторону сразу же после удара, да и плевать на то тряпье что жалобно хрустнув по швам осталось добычей Блэка, не замерзнет чай северная кошка.
- Не стойте! – Скомандовал он, правда тут же взвалив неизвестную похитительницу розариев себе на плече стремительно смешиваясь с толпой и стремительно удирая к одному из трех выходов. Недостойно? Возможно, возможно, когда иные учились драться и воровать Вивьен зря учился бегать, но зато как практично! 
От неловкости и безвольности священника не осталось и следа, откуда-то в нем проснулась грация недоступная не одному псовому позволяющая так ловко перемещаться в толпе, что даже имея не дюжий опыт  и нюх за ним еще нужно было по пробовать уследить, чтобы по пробовать догнать.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-08 00:27:14)

Париж в Рождество. Много лет лет до этого де Бре вообще не замечал праздников. Тем более таких, семейных. Он утопал в работе, не давая себе возможности даже думать о чем то кроме.
Все изменилось в один день. Изменилось настолько, что он и помыслить не мог, что случайный казус вернет его к жизни. И захочется жить и смеяться и делать все во счастье другого человека.

- Когда ты понял что влюблен в меня?
- Кажется, в тот самый момент когда ты подняла голову, а твоя непослушная прядка выбившись из прически коснулась щеки. Хотел бы я быть той прядкой. Правда, в тот момент этого еще не осознавал.

Приятные воспоминания на миг захватили его и виконт отвлекся. Ровно на одно мгновение, которого хватило чтобы снова чуть не врезаться
- Блэк, мы хоть раз с тобой пересечемся без столкновений? -  усмехнулся он, встречая взглядом коллегу. Но заметив его выражение лица мгновенно стал серьезнее.
- Виконт, я рад, что вы здесь, но нет времени на разговоры. Здесь оборотень, он взял в заложники девушку, необходимо их поймать, пока не поздно.
Рен напрягся. Вообще изначально он не собирался сегодня ввязываться в неприятности. Планировалось пройтись по площади с дежурным патрулем и не слишком поздно вернуться к Аделине с милым, чуть наивным подарком, который он выбирал пол вечера и который сейчас покоился в кармане его куртки.
Но в подобной сложившейся ситуации планы, увы, придется корректировать. Раз уж эти твари обнаглели настолько, что не таясь похищают девиц посреди толпы в общественном месте, пора им показать, что они здесь не хозяева. И несмотря на то, что специализировался по вампирам, отказать в помощи другу он просто не мог. Тем более, что некоторое представление об охоте на оборотней он имел.
Короткий кивок Блэку, давая понять, что все понял, и виконт стал пристальнее и внимательнее вглядыватсья в толпу и подмечать знаки.
Вот здесь толпа расступилась и еще слышались возмущенные отклики, с другой стороны спокойнее. Значит, сюда. Да, работали и воспринимали они с Крисом все по-разному. Но это скорее не мешало, а дополняло работу друг друга.
- Что с твоим носом? - отметил он хмуро не прекращая слежки. -  Крис, сюда.
Де Бре повернулся к другу кивая в том направлении, где отголоски толпы были наиболее явные.

Ух его приняли за мошенника и обвинили в бездействии? А кто розарий из кармана стащил, ангел небесный? Но это все были такие частности. Падре Моро испытывал жгучее желание глотнуть холодного воздуха Квебека, когда лавировал меж выходящих из собора парижан и гостей города, решивших посетить полночную мессу, он ни с кем не столкнулся не наступил ни на чье платье или туфли, ловко огибая живые преграды.
— Мсье, простите, не знаю вашего имени. А мы далеко собрались? — Спросила его ноша до зубов вооруженная зонтом и видимо умевшая обращаться с этим грозным оружием.
— Как можно дальше. — Утробно рыкнул священник слетая со ступеней Нотр-Дам и окунаясь в толпу празднующих собравшихся на церковной паперти. Запахи, да какие там запахи, зловоние суетной толпы практически ослепило, еще и осколки стекла, вылетевшего из оправы очков при ударе и мелкой режущей пудрой покрывающие кожу его лица создавали некоторое неудобство. Переносица и правая щека имели по стеклянной занозе, глаза не попало и ладно, так что напавший на него парень еще легко отделался, а ведь тоже был под угрозой ослепления.
Буквально в нескольких шагах от входа в собор надежно укрепились и сдерживали осаду несколько телег с горячей пищей, подогретым и приправленным вином, а еще рождественскими сладостями от которых веяло корицей и имбирем.  Именно в толпу проголодавшихся и замерзших празднующий влился Вивьен, когда его выискивала очухавшаяся от внезапной атаки адская гончая. Влился весьма органично подобно коту, шествующему меж цветочных горшков ему удавалось избежать сумятицы и лишнего шума.  Отойдя от собора по дальше, скрывшись в тени одной из загромождённых кастрюлями, котелками, и прочей кухонной утварью телег, он опустил девушку наземь.
— Вы даже не представляете во что ввязались, мадам. — Шипел святой отец, осматривая свою обретшую твердую опору под ногами ношу на момент повреждения. Вивьен будучи полностью в растрепанных чувствах из-за стычки в соборе, погони, кипящей вокруг живой человеческой толпой и тем выплеском адреналина в кровь, который бился сейчас о стены его черепной коробки с трудом отдавал себе отчета в том, как мог выглядеть, а выглядел падре самым забавным образом.   Разорванное на груди пальто лишилось среднего воротника, на лбу виднелся хороший новорожденный синяк стремительно набиравший краски, нос и щека порезаны, галстук повязанный вокруг шеи украшен россыпью кровавых капель. – Это очень опасно, таких тварей даже церковь не останавливает. – Пригнувшись, чтобы не выдавать себя собственным ростом, нравоучительно шептал священник. Говорил он быстро и хрипло, неловко стаскивая с себя остатки испорченной верхней одежды, избавляясь от обломков стекла, съехавшей на кончик носа искривлённой оправы и отправляя все это в уличную грязь.  Кошачьи глаза выискивали нападавших бликуя в свете уличного освещения.
— Исчадие ада. — Где-то в толпе послышались пьяные возгласы и весьма внушительной громкости женский визг ознаменовал начало драки.  Падре Моро крепко стиснул женскую ладонь, буквально утонувшую в его когтистой кисти.  – Давайте, нужно выбираться отсюда. – Он двинулся к стоянке экипажей увлекая девушку за собой.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-12 13:29:59)

- Ты и ошибся? Такое разве бывает? - де Бре не сдержал ехидсьвп, по доброму подтрунивая над другом, коим считал Блэка.
Они продирали пространство быстрыми размашистыми шагами, когда полукровка резко его тормознул.
Спорить со стороны виконта было бы глупо. Тот прекрамно знал, что в деле выслеживания жертвы старый охотник ему сто очков вперед даст. Поэтрму он молча следовал рядом.
- И зачем тебе я? Ты сам прекрасно справляешься. Не считая носа - тихо буркнул Рен так, чтобы услышал только друг, когда впереди показалась пара явно выбивающаяся из общего коленкора.
Крис держал их на прицеле, де Бре же по кругу стал обхадить, дабы в случае опасности помочь девушке. Блэк знал, что сказать, чтобы мгновенно привлечь внимание виконта. Пройти мимо помощи попавшей в беду леди он не мог до сих пор.
Рука уже лежала на эфесе меча, готовая в долю секунды обножить клинок.
- Миледи, осторожно. Подойдите сюда, вам ничего не угрожает. Вы под охраной французской полиции

Что правда? Что ему было говорить? Священник и так понимал на сколько далеко все зашло и без этого полного удивления лица, а вопросы… ну да – правда. Дьявольские создания населяют этот мир, демоны внутри людей, вопрос в том на сколько ты умеешь контролировать эту тварь, что девушка наивно звала зверем.
Первое время он не помнил себя, не помнил самого первого обращения. Помнил огонь, распятое на двери костела тело отца Николау, помнил веревку, обвитую вокруг своей шеи, кровь которой был наполнен рот, топот лошадиных копыт, скорость с которой вздергивали изорванное псами тело, он очень хорошо помнил зарево пожара, а как стал зверем – нет. Только хватку своих клыков на шее койота. Вивьен никогда особо не думал об оборотнях, не верил он и вампиров и водяных и в эльфов, но всех его скудных знаний хватило чтобы думать, что укушенный псом-оборотнем непременно должен стать псом, а он стал котом, вот ирония судьбы. Кошки ненавидя собак, собаки кошек, и сейчас за ними по пятам следовал тот, от кого пахло адской тварью, он узнавал этот запах адской гончей, он был другой, но имел схожие ноты, кем было это существо можно было гадать, может за ним несётся пушистый сенбернар или шакал. Может.
Он не нашелся что ответить и на второй вопрос, назвать себя поражением ада, язык стал костяным, а может это все от ломки. Тело ломало как при лихорадке, да и картина ей соответствовала, если бы не едва скрываемые губами клыки, заострившиеся уши и покрытые шерстью увенчанные уже когтям по размеру мало походившие на человеческие, но еще с пятью длинными пальцами кисти, вполне приболевший мужчина, ну глаза да поблёскивали, но чего в лихорадке не бывало, у припадочных они и не так блестят.  Правда глаза у кюре были уже совершенно звериными, от того он так хорошо и ориентировался в темноте. Эти глаза улавливали изумление неизвестной ему мадам, большие голубые с зеленным глаза казалось сейчас занимают не меньше половины женского лица, от этого становилось стыдно и горько. Чудовищная тварь, втянул ее в этот бред. И стоило ли тому оборотню нападать соборе. Если он решил, что Вивьен зашел на его территорию мог бы и подождать, ну право ничего святого нет в людях. А девушка, безрассудное создание, да куда он все время лезла, нет он не мог ее там оставить слишком хорошо знал, что бывает с людьми, перешедшими дорогу адским гончим. Как бы добраться только до этих экипажей, там они разойдутся, и она забудет эту ночь как страшный сон.
Бежали? Вивьен не заметил, когда побежал, говорил же себе идти ровно чтобы не выделяться из общей массы, чтобы девушка за ним успевала, уж больно велика была бы его скорость, но видимо не ощутил, не уловил тот самый момент и это стало ошибкой. Серьезной ошибкой.
- Stercus accidit!¹- Вырвалось, падре Моро закусил нижнюю губу, ругать вообще не приветствовалась церковью,  но в такой ситуации было простительно.
Погоня была уже так близко что речь англичанина, была ясна и разборчива, их стало двое и вторым был человек. Да ладно, человек с оборотнем? И кто-то еще высказывал ему о том, что он надумал раскрыться? Что за бесовщина кругом происходила?
«Ах вот как, жандарм, ловко, потом и его убьешь?» Как же занятно выходило привлечь на помощь жандармерию, уловил тварь что он ничего людям седлать не сможет.
Малюсенькая женская ручка надумала его обмануть, хрупкие пальчики так легко выскользнули из его ладони, он и противиться этому не успел выпуская их на волю, но лишь на треть секунды. Вивьен стиснул женское запястье ускользнувшей от него руки и рывком поменялся с девушкой местами пряча ее за свою спину и скалясь на изготовившегося палить подростка.
- Лить кровь в храме, стрелять по женщине. – Он не то говорил, не то рычал на все более ломающемся английском.  – Да вас, дитя, хоть что-нибудь от человека осталось? – Кюре краем глаза отслеживал передвижения второго мужчины. Его острое ухо дергалось улавливая каждый шорох со стороны жандарма.
В падре Моро хватало и роста, и ширины плеч чтобы хрупка фигура ловкорукой мадам скрывалась за ним полностью. Их догнали, окружают, вокруг постепенно стягивались зеваки. Скоро здесь будет кто-нибудь из ордена, а пока…
- Когда он выстрелит бегите. – Вставил он на французском бегло и очень тихо.
- Побоялись бы Бога, сын мой, я священник. – Уже громче он обратился к нападавшему с пистолетом на родном для мадам языке.  Обязательно, иначе быть не могло, здесь обязан быть кто-то из собора. – Да и кроме ладанки Святого Даниэля взять с меня нечего.
Он еще в соборе говорил о медальоне со Святым Даниилом надеясь, что этот мальчишка мог быть тем самым ключом к дверям, но он не отреагировал, сейчас Вивьен больше наделся на другие уши, на толпу, на хоть кого-нибудь. Потому он произнес это еще раз, перед тем как броситься на державшего пистолет парня, стоящего в нескольких шагах перед ним. Один прыжок, ему одного прыжка хватит.

1- Не переводимый латинский жаргон.

Отредактировано Вивьен Моро (2017-07-15 23:58:03)

— Со мной и так все было хорошо - раздался сбивчивый голос девушки и де Бре хмыкнул про себя
Оно и видно. А транспортировка на плече не совсем адекватного псевдосвященника это так, увеселительная прогулка. Этакие игры влюбленных
Однако же, ситуация выходила из под контроля и привлекала к себе уже много ненужного внимания. Слишком много.
- Дамы и господа, все под контролем. Ознакомительные обучающие мероприятия органов власти в целях повышения бдительности граждан - на свой страх и риск выдал де Бре, понимая, что после разборок с начальством не избежать. Аделина будет ругаться.
Но эффект возымел. Особо бдительные оглядывались, но повышенного внимания их группа уже не привлекала. Зато внимание Рена привлекло кое что другое.
Девушка. Она вела себя не соответственно ситуации. Слишком спокойно и уверенно, прячась за спиной похитителя?
И какой мы можем из этого сделать вывод? Правильно, либо блаженная, либо, имеет место быть недоразумение. Весьма опасное недоразумение, грозящее серьезными проблемами.
- Крис - негромко постарался Рен привлечь внимание друга, не сводя взгляда и с похитителя и с девушки - Притормози, здесь что-то не чисто. Но, по моему, даму никто не похищал. А спасали. От тебя.
Поделившись подозрениями с другом, доверяя его опыту, де Бре все же шагнул в сторону к лицу, именуемому себя священнослужителем и не выглядевшей напуганной барышне.
- Мадемуазель, Медленно подойдите сюда. Вы в безопасности. Наш общий друг не будет делать резких движений, правда? - он подошел еще ближе, протягивая руку блондинке. Последняя же фраза была обращена к застывшему в жесте защиты падре, с которого охотник не сводил взгляда.
А виконта все не покидало ощущение неправильности ситуации.

- Учения? В рождество? Ничего святого у этих вояк нет. – Фыркнул кто-то в толпе зевак.
- Да уж точно, и вам счастливого праздника! – Отозвался другой голос.
- Какой у него интересный костюм. – Изрекла какая-то дама.
Но людей, глазеющих на происходившее стало меньше, свежа была еще память о баррикадах и восстаниях, тем более протесты и стычки происходили повсеместно. Многие решили, что лучше бы им убраться отсюда, но народ с паперти не исчез вовсе.  Рождественское гуляние шло полным ходом.
Стрелять, да выстрела не последовало, это было удивительно, он ждал. Раз уж оборотень вооружился пистолетом он должен был стрелять. Но паренек опустил оружие. Жаль не вовремя. Как верно заметила девушка он был готов к прыжку еще за долго до всех реплик о послушании и восклицаний жандарма относительно общего друга. Стоило только мальчишке, а он считал нападавшего подростком, притормозить священник (нет совершенно не псевдо, а обычный такой загнанный в угол католический священник без особых титулов и регалий) кинулся на оборотня.
Блэк видел таких? Убивал таких? На его руках кровь «святош»?
«Ну и где твой Бог теперь, падре?» - Пронеслось у Моро в голове, мерзкий лающий голос, этот тоже пахнет псовой шкурой и кровью, это запах ненависти, чистой и неподдельной ненависти без особой корысти.
- Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen. ¹ – Часть молитвы была произнесена еще в прыжке, но последние её слова он рыком выдохнул в лицо мальчишке, которого, по инерции, сбил с ног. Кулак занесенный для удара впился в землю рядом с головой подроста. В горчичных глазах кошки отразились сотые доли понимания сказанного.
- Охотник? – Лицо мужчины исказилось в удивлении, но все же говорил он на английском. Слишком явно для охотника, скольких Вивьен видел? С десяток, может с полтора и все были скрытны. А тут в сочельник в главном храме Парижа, вот так напасть. Если парень решил, что оборотень выискал свою жертву почему просто не проследил за ними.  Слишком не сдержанный для охотника.
«Не может быть.»
Падре Моро оглянулся через плече неизвестная похитительница розариев уже была рядом с жандармом.
«Охотники? Оба?»
Священник выглядел растерянным, хотя продолжал сидеть верхом на парне с пистолетом.  У него в голове не укладывалось, смешно конечно выходило. Но а что если это ловушка?

1 - Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь. (Лат.)

Рен бесконечно уважал друга и учителя, но сейчас ему самому хотелось его пристрелить! Его горячность и вспыльчивость не раз играла со старшим товарищем злую шутку, но выносить уроки из прошлого тот не стремился. Как и сейчас.
Корен подмечал краем сознания все происходящее вокруг и прекрасно понимал, что огласка того, что сейчас происходит, публичность этой, прямо таки сказать казни, обнаружение среди людей тварей им не ведомых приведет к куда более печальным последствиям, чем сбежавший оборотень.
К тому же, де Бре все отчетливее понимал сейчас, что обнаруженная тварь не причинила девушке вреда, да и не собиралась. иначе почему та сейчас так рьяно цепляется за возможность ему помочь? Ох, женщины!
— Да сделайте же что-нибудь! Они же сейчас поубивают друг друга!
Сейчас будучи зол на учителя за несдержанность Рен был бы и не против, но быстро одернул себя. Недостойные мысли.
Он подхватил девушку за талию, сажая в ближайший экипаж и внимательно глядя на нее.
- Миледи, подобные мероприятия не лучшее времяпрепровождение для юной барышни. Отправляйтесь домой. -  он закрыл дверь, кивая кучеру, чтобы доставил спасенную по указанному ею адресу и рванул к Крису.
- Ты что творишь? -  практически шипел он, выразительно оглядываясь вокруг, намекая на зевак.
Да, пусть их мало. Но даже один заметивший что-то неладное в эти неспокойные времена разнесет панику по городу. Паника -  враг куда страшнее битвы. де Бре как никто знал это. Ведь во время военных конфликтов, жертв у нее было больше, чем у самых кровопролитных боев.
- Не здесь. В экипаж его, там разберемся. Не на людях, Крис.- взывая к его благоразумию.
де Бре шагнул к лежащему на земле священнику, взглядом намекая другу на то, что неплохо бы погрузить его в экипаж.