Не было понятно, с одобрением, осуждением или просто любопытством она спрашивает. Впрочем, разве это важно? Большее время он уделяет своей работе, чтобы прочно стоять на ногах - торговые перевозки требовали своевременности и чутья, умения удержаться наплаву и умения найти выход из ситуации, когда, как говорится, горит корма. Порой для этого требовалось много сил и времени, и сюда идти уже не было никакого желания.
- Почти не бываю, - хмыкнул Марсель, насмешливо улыбнувшись. - Предпочитаю отдыхать на работе... или в салонах, если любезные хозяйки позволяют.
Его любезная хозяйка салона в этом плане была настойчива. И к лучшему!
Когда он вернулся, воодушевленный идеей - ему и в голову не могло прийти, что последует дальше, - она опустила глаза, а ее приглушенный до едва различимого шепота голос насторожил. Что он сделал не так? Где понял не так? Мужчина не хотел разочаровывать ее или, пуще того, обижать своим поступком привнести в их общение что-то из того, детского времени. Но...
Черт подери!
Он выслушал, отложив игровые атрибуты. Терпеливо и спокойно, сжав зубы и не отрывая взгляда от ее лица. И крепко обнял женщину, прижав к груди и усадив на колени. Не так он хотел, не в такой ситуации исполнения своих желаний, когда возжелал сидеть с ней так и держать в объятиях! Но это был тот самый момент, когда в голову не приходили иные способы оказать поддержку - прошлое он изменить был не в силах. Взяв ее лицо в ладони и глядя в печальные глаза, он молчал. Что он мог сказать? Что они не имели права, что не должны были так поступать с этой девочкой? Что она не должна была испытать подобное на себе? Словно ненужная кукла, марионетка, лишенная души и жизни... Грррр! Ярость застелила бы глаза, если бы он не взял себя в руки, чтобы снова не сделать опрометчивый поступок.
Он молчал. Также молча погладил ее по щекам, наслаждаясь бархатом кожи. Также молча потянулся к ее губам и коснулся их своими. И в этом не было всепоглощающего огня, стремящегося выжечь ее воспоминания. В этом поцелуе были сочувствие, нежность и сожаление, что не может ничего исправить...

У каждого за плечами вьется истоптанная дорога с крутыми поворотами, глубокими ямами, откуда не каждый выбирается, и кровью среди высокой травы. Но он и представить не мог, что скрывалось за мягкой улыбкой и сиянием глаз, хозяйка которых нашла в себе силы вырваться из безнадёжного плена и создать место, где вампиры, оборотни, ведьмы и посвященные в их тайны смертные могли без опасений и страха проводить вместе время. Каких сил и трудов ей стоило это, капитан и представить не мог...
- Меня тебе не за что благодарить, - хмыкнул он, не выпуская ее из кольца рук. -
это тебе спасибо за то, что рассказала мне столь сокровенное. Увы, порой мы не выбираем или выбираем из ограниченного числа вариантов, как жить, кем быть. Я и сам был лишён выбора, когда стал тем, кем являюсь...
Мужчина замолчал. Стоит ли ей говорить? Не отвернется ли она, зная, кто он такой?
- Я с детства грезил морем и пошел против желания отца пойти по его стопам, когда напросился в юнги. Но не выбирал свою природу. И когда первое обращение застало меня в открытом море и погибло несколько человек из команды, - он вздохнул, понимая весь груз вины, - меня выбросило за борт. Очнулся я уже на острове. Я жил там несколько лет, пытаясь справиться с голодом и отчаянием, пока к острову не приплыли пираты. Встал вопрос: продолжать жить в единении и неведении  или принять их стезю. Я выбрал второе. И до сих пор таковым являюсь.
Пальцы прошлись по нежной щеке, обогнули линию подбородка, спустились к груди. Туда, где билось ее сердце. Примет ли она его такого?
- Ты вправе осуждать меня за это. Но я не хочу отказываться от этого. Это мой флаг, мой образ жизни. Теперь я выбрал.

Ему были приятны ее прикосновения, наполненные щемящей нежностью и лаской,  настолько естественные, что к мужчине не сразу вернулся дар речи. Черт подери! Такой близости, душевного единения у него не было даже с Агнессой! А о том, чтобы принимать его таким, какой он есть...
- Да, угадала. Давно догадалась? - Усмехнулся он, запуская пальцы в ее волосы и лаская затылок. - Теперь я пират и торговец. Знаешь, удобно нападать на корабли и под видом торгового судна плыть в порты различных стран, тогда как сам ограждён от посягательств других пиратских кораблей.
Не без взяточничества и подкупа надлежащих лиц, обеспечивающих выход в море и путаницу для ведомств, их разыскивающих. Но пока приходилось действовать осторожно и ограничиться торговлей - времена наступали неспокойные. Конкуренция, черти их дери!
Марсель усмехнулся и свободной рукой осторожно, ласково полез женщине под юбки, поглаживая бедро и отыскав ее губы своими. Милая, нежная, чувственная леди... Кто бы знал, как его сердце стучит, когда она рядом!
- Знаешь, я знаю ещё одну интересную игру...

- Вы невероятно сообразительны и умны, миледи, - с ухмылкой на губах сообщил Марсель, с жгучим любопытством заглядывая ей в декольте. - Мое окружение не столь проницательны и до сих пор не догадываются об этом.  И к лучшему.
Значит, так она видит его со стороны. Хм, весьма лестно слышать это. Но сказанное про темные делишки его позабавило! До той пора, пока под кожей не побежали искры, похожие на бенгальские огни. Яркие, цветные, вынуждающие вздрагивать.
- Не без этого, - туманно пробормотал он, словно и не слушая. Сейчас его мысли потекли в русло, далекое от философских замечаний. - Та маленькая девочка, с которой я собираюсь играть, и сама многому научить способна.
Почему бы и нет?! Черт подери, они все еще находятся под Дамокловым мечом правил приличия, и пришлось сдерживать дерзкие порывы и желания задрать на женщине юбки и прямо здесь...
- Хочу тебя, и мне плевать, где, - пробравшись рукой между двух ножек к сосредоточению ее женственности, приглушенным голосом прохрипел он, пока глаза, затянутые страстной поволокой, выдавали оборотня.
Он желал ее. Так, как путешественники желают глоток воды в пустыне, но и глотка будет мало. Так, как аборигены в период засухи ждут дождя, но и смочить землю будет не достаточно. Так, как дети ждут Рождества, но и одного празднечного дня им мало для их детского счастья. Он желал ее больше, чем вернуться в море.
Выругавшись, капитан подхватил ее на руки и понес в свое жилище, не выдержав в коридоре и срывая с нее одежду. Желание желанием, а репутацию  его желанной женщины своими позывами портить нельзя - она не достойна грязных слухов за своей спиной! Губы блуждали по телу, руки где с легкостью справлялись с крючочками-пуговицами, где разрывали ткань. Черт подери, потом он раскается! Потом возместит нанесенный ущерб! Сейчас он стремился увидеть ее всю, целиком обнаженной, извивающейся под ним, торжествующей на нем, сливающейся с ним воедино...
- Моя.

После плотских утех, особенно когда было чрезвычайно хорошо, лежать в обнимку с женщиной, которая разделила с ним удовольствие, было ничуть не хуже. Лежать, задумчиво проводить ладонью по плечам, изгибу спины, талии и ягодицам, улыбаться и слушать ее голос. Слегка виноватый голос, полный раскаяния и сожаления. Но у каждого свои обязательства, и он не осуждал ее за это. Более того, если у Бланш не станет ее салона... черт, что делать тогда? Равноценно ему потерять свою "Королеву". У него есть другие корабли, она может открыть другой салон, но все это будет не то.
- Тем приятнее будет ожидание, - усмехнулся он. Но с ней не хотелось расставаться. - Я дам тебе свою одежду. Женской, уж извини, у меня нет. - Пожал Марсель плечами. - Хм. Можешь оставить пару платьев у меня или оставить мерки, чтобы я заказал для тебя наряды и возместил ущерб.
Черт знает, как в обществе принято. Он не интересовался тем, как можно дать понять, что женщина принадлежит мужчине. В его время для этого обручались и шли под венец. Но ассоциации об этом и предположение, что Бланш после его предложения бросит кольцо ему в лицо, зная о ее роли жены в прошлом, отталкивали от подобных мыслей.
- Прости, если я сказал что-то не так. Я хочу быть твоим покровителем и поклонником, воздыхателем и любовником, твоим мужчиной и защитником от любых посягательств. Мы можем оставить все, как есть. Можем объявить об этом. - Притянув ее обратно, серьезно сказал он. - Не требую ответа сейчас. Подумай. Не хочу отнимать у тебя право выбора.
Ты заслужила его. Но знай, - сделал паузу пират, ухмыльнувшись и целуя ее в уголок губ, - я буду добиваться тебя, пока ты не согласишься.